Кузина - Страница 29

Наконец столь захватывающее приключение надоело не только мне – и мы повернули обратно.

Проводник воспринял это с нескрываемым облегчением, он боялся подвергнуть дорогих гостей из Тавлеи малейшей опасности. Даже подобие улыбки проблеснуло на его лице.

И тут, как водится, мы и попались.

Живой голодный образец из бестиария залёг рядом с тропой, аккуратно пропустил по ней всадников вглубь Приграничья, а потом перекрыл дорогу обратно, запечатав собою единственный путь.

Слева были россыпи, на которых кони поломали бы ноги, справа – отвесные скалы. На тропе же колыхалось нечто в сплошных щупальцах и отростках. По виду всё это напоминало громадный клубок свиных кишок, совершенно некстати приобретший разум и покинувший чрево. Сквозь полупрозрачную слизистую оболочку просвечивало темное содержимое. Скользкая масса подрагивала, розово блестела на солнце, втягивала и вытягивала отдельные свои фрагменты. И без слов намекала, что хочет есть.

– Спешиться! – забыв про учтивость, проорал побелевший Драконид. – Коней первыми ухватит, они больше. Следите за тылом, там второе может быть!

Опытный оказался мальчик, хоть и молодой совсем. Второе там было.

Отекая острые каменные грани, словно обволакивая их полупрозрачным телом, такой же чрезвычайно независимый кишечник стал вываливаться с обрывистой скалы на тропу позади нас, ливнем хлынуло вниз хаотичное переплетение червеобразных отростков.

Случайно ли или в силу безошибочного расчёта, но вторая бестия упала точнехонько на одну из последних лошадей, накрыв ее с тихим хлюпаньем, словно лавина протухшей требухи. Спешившийся за секунду до этого всадник еле успел отскочить, а вот конь его нет…

Тонкий предсмертный вскрик – и склизкая масса осела, плотно утвердилась на тропе.

Драконид уже бился с первым нападающим, отсекая тянущиеся к нам отростки. Это было за пределом досягаемого: с виду медленная, бестия молниеносно выстреливала в нужном направлении целым пучком щупалец.

Уследить за движениями встающего на их пути меча было невозможно, скорее кожа ощущала, с какой скоростью рассекает воздух и всё, что попадается на пути, острейший клинок.

Но ощутимого результат это не приносило, – на месте отрубленного щупальца с ходу образовывался новый пучок, тварь была такой же склонной к увеличению числа своих конечностей, как легендарные гидры.

Оценив ситуацию, Драконид на ходу поменял тактику: меч в руках его раскалился, запылал ясным ало-жёлтым светом, какой бывает на кончике пламени свечи.

Это помогло. Запечённые на срезе щупальца не образовывали новых отростков. Но убираться с тропы голодный пришелец упорно не желал.

Мы же остолбенело стояли, сбившись в кучу и укрывшись за лошадьми. Наши мужчины тоже обнажили оружие – куда ж без него – но без магической подпитки всё это было так, бульканьем утопающего.

Даже объединенных сил не хватило бы, чтобы раскалить хоть один клинок, не говоря уж о том, что без тавлейской магии ни у кого не было ни реакции, ни скорости юного воина. На наше счастье, вторая тварь поглощала лошадь, вполне довольная пока добычей, и только присматривалась к нам.

Драконид двигался всё быстрей. У меня даже в ушах закололо от свиста его меча, – я сморщилась и зажала уши ладонями, – и тут прямо передо мной шлёпнулся отсеченный кусок бестии, забрызгав мои узкие туфельки и атласный подол зеленоватой слизью.

В этот момент я как-то сразу прониклась трудностями Приграничья и на многое резко поменяла взгляд, безуспешно пытаясь стряхнуть с себя мерзкие липкие брызги.

Похожий на перерубленного дождевого червя отросток сокращался, то становился длинным и тонким, то толстым и коротким. Испугавшись, что оно, даже отрубленное, до меня дотянется, я, наступая впопыхах себе на пышные юбки, нервно пятилась, пока не уперлась спиной в скалу и приготовилась хлопнуться в обморок, если это ещё раз шевельнётся.

Драконид же не только дрался – он ещё и подкрепление мысленно вызвал, спасая незадачливых любителей пограничных приключений.

Грохотнули копыта – серебристые драконы на плащах взблеснули на тропе за первой бестией, отряд из крепости примчался в мгновение ока.

И спас нас от участи превратится в тёмное содержимое полупрозрачных живых кишок. Те предпочли не связываться с истинными магами и просто-напросто исчезли, – переместившись из Приграничья в неведомые нам пространства. Остались лишь отрубленные щупальца. Лошадь второй пришелец утянул с собой.

После того, как тропа очистилась, наступило время осознать пережитое. Уже не думая ни о каком соблазнении, плачущие дамы повисли на юном Дракониде, реально доказавшем, что здесь только он оказался способен защитить. И наотрез отказывались от него отцепляться.

Вид у мальчика был испуганный и несчастный, куда охотнее он сразился бы ещё с десятью невиданными тварями. Как мог вежливо, он штопором выкрутился из наших объятий и спрятался за другими Драконидами. Только когда защитник пропал, мы позволили уговорить себя, заплаканных и несчастных, сесть в седла и вернуться в крепость.

Из крепости мы быстренько убрались в столицу миров заливать и заедать пережитый ужас.

А крепость в скалах продолжала беречь нас от напастей, по сравнению с которыми встреченная парочка кишечников была так, не заслуживающей особого внимания мелочью.

* * *

Волевым усилием я заставила себя переключится с пограничных воспоминаний на последние сведения Кузена. Заговор мне нужен, последний заговор. Если голова болит при вспоминании перехода Солнца из Близнецов в Рак, начну вспоминать издалека. Ничего, справлюсь.