Кузина - Страница 35

Снова открылась дверь, в кабинет тихо вошла Койра Саиф. Огляделась. Обнаружила новое кабинетное украшение.

Он подошла ко мне и молча вытерла мои слезы носовым платком. Набежали новые. Она снова промокнула их. Потом ещё, и ещё.

– Я всё слышала, – сказала она после долгого молчания. – И ничего-то тут девочка не сделаешь… Сердар не переменит решения. Он боится, мы тут все трусы – ты поняла, как легко лишить человека магии? Как хрупко наше обладание ею? А кто мы без магии? Черви, копошащиеся в земле. Тот мальчик обречён, примирись с этим. В жизни придётся мириться с очень многими невозможными вещами, и это ещё не самое страшное. Да-да, не самое. Я знаю.

Слёзы ещё сильней потекли, я бы и рада была их остановить, да не могла. Мир сошёл с ума. Ещё можно было всё исправить, ещё можно было сделать очень и очень многое, а там – победителей не судят, как объяснил мне Сердар. Таку можно спасти – можно! Почему же его уже вычеркнули из жизни? Почему мне не дают ничего сделать? Я и одна справлюсь или хотя бы буду знать, что выполнила всё, что в моих силах!

Койра вытирала мне слезы.

– Потому что ты – это Аль-Нилам, – читала она мои мысли. – Опекунский совет слишком привык иметь его в тузах, твоя партия расписана на много ходов вперёд. И Сердар хочет тебя контролировать полностью эти дни, чтобы ты не наделала глупостей, не сорвала ему политические игры. Мальчиков, подобных Таку, у Ориона много. Это подло, но это так. А ты одна. Аль-Нилам – жемчужина в поясе Ориона.

Мраморной статуей под охраной пустотелого рыцаря я простояла три дня.

Всё то время, пока тавлейский трибунал определял судьбу Таку. Они вынесли решение: плаха. Как уважаемому потомку славного рода. С полным соблюдением всех привилегий.

Плаху установили на пустыре Квадрата Пегаса.

В день казни Сердар оживил меня. Частично. Пересадил со своей замшевой перчатки на мою грудь одну-единственную бабочку. Покорную, которая еле-еле шевелила крыльями и, похоже, была при последнем издыхании. Щелчком пальцев облачил меня в орионидский плащ с пламенным грифоном на плече. Подал галантно руку, провёл к экипажу.

Выбив копытами и колесами искры из брусчатой площади, мы резко поднялись в воздух, и помчались на пустырь. Всякий стремился убраться с нашего пути, лишь заметив вставшего на дыбы грифона на дверце.

Я была в состоянии оцепенения и полного равнодушия. Магии через Покорную поступало чуть-чуть, её бы не хватило даже на то, чтобы сотворить для опекуна наговор зубной боли и желудочных колик.

Она просто поддерживала меня в состоянии относительной устойчивости, не давала упасть, не позволяла завалиться на бок, словно перебравшей вина пьянчужке.

На пустыре яблоку негде было упасть. Весь цвет созвездий в полном блеске расположился на трибунах вокруг наспех возведенного помоста с плахой.

Сердар с отеческой заботливостью провёл меня туда, где колыхался пламенеющий грифон. Посадил так, чтобы было лучше видно. И без слов дал понять, что шею свернет, если поведу себя неподобающим образом.

Я поискала глазами Агнея и Кирона. Их не было. Увидела Ангою, лицо которой было таким же безжизненным, как и моё. Она лишь качнула отрицательно головой. Я быстро отвела взгляд, чтобы никто ничего не заметил. Похоже, с подачи Сердара их удерживают под домашним арестом или вообще услали куда-нибудь подальше из Тавлеи, чтобы не портили зрелища.

Толпа шумела. Переливалась плащами всех цветов, красовалась геральдическими животными и знаками. Не каждый день казнят Орионида. На это стоит посмотреть.

Когда ожидание толпы достигло наивысшей точки, тонко чувствующие момент палачи вывели на площадь Таку со связанными за спиной руками. Орионидского плаща на нём не было. Штаны да рубашка, да золотой ястреб на груди. Он же не опозорил своё имя, свой род, чтобы лишать его оберега. Просто проиграл.

Таку спокойно взошёл на помост. Встал на краю, чтобы всем было его видно.

Над толпой раздался зычный голос глашатая, объявляющего приговор.

Я вдруг почувствовала прилив магии. Небольшой, но всё же…

Скосив глаза, увидела, что внизу, у первого ряда кресел стоит Койра Саиф. И её змейки делятся со мной толикой магии. Зачем? Потом узнаю.

«Таку! – мысленно крикнула я. – Таку!»

«Я слышу», – отозвался Таку.

«Беги! – взмолилась я. – Ты же на Квадрате! Пока все слушают! Возьми всё, что у меня сейчас есть, – и ты успеешь прорваться куда-нибудь в миры. Укрыться там! Таку, быстрее!»

«Я не побегу», – вдруг сказал Таку.

«Что?…»

«Я заранее решил, что или получу Сирраг или погибну. Не буду цепляться за такую жизнь. Надоело!»

«Таку!!!»

Глашатай бубнил и бубнил. Таку стоял и смотрел поверх голов на Млечный Путь, видимый между Сиррагом и Шеатом. Я чувствовала на своем локте пальцы Сердара, они были холодные, такие холодные, что обжигали.

«Ты знаешь, я бы ушёл на границу, если бы у меня была хоть искорка истинной магии внутри. Но прятаться в мирах, быть беглецом, никчёмным и слабым без тавлейской магии, я не могу. Лучше закончить это сейчас».

«Таку! Ты с ума сошёл! Надо было лишь подождать, – они отдали бы тебе мой Аль-Нилам, никуда бы не делись, не-Орионида в него они всё равно не пустят!»

«А мне не нужны подачки, – отрезал Таку. – Я хочу быть мужчиной. Способным собственными силами сделать свою жизнь такой, как мне хочется. Или не хочу быть. Не расстраивайся, это моё решение».

«Дурак! – выкрикнула молча я. – Знала бы, не пустила бы тебя! Таку, миленький, не надо! Уходи, Всеблагим Солнцем тебя заклинаю, уходи! О родителях подумай, о братьях с сестрами! Таку, ещё чуть-чуть – и поздно, поздно, ты понимаешь! Уходи!!!»